




















































































































19 января
Дрис Ван Нотен — один из немногих независимых дизайнеров, не только сделавших свой почерк узнаваемым, но и ставших коммерчески успешными. Пример бельгийца доказывает, что быть художником в современном мире моды все-таки можно — а новая коллекция, кажется, прямо демонстрирует, что свобода выражения возможна даже в период тотальной одинаковости. Никаких общих тенденций в прямом смысле здесь нет. Есть, конечно, клетка, есть широкие брюки и другие детали, бывшие популярными на показах осенне-зимнего сезона, — но в целом одежда это не отчаянно, нарочито «актуальная», а вневременная.
Свободно Ван Нотен обращается и с цветами, и с кроем, и с представлениями о мужском и женском. Но все это не обрушивается на зрителя как бескомпромиссное и громкое заявление, а подается как все само собой разумеющиеся вещи. Клетчатые брюки, к которым с одной стороны пришито полотно килта, нежная цветочная перфорация на кожаных брюках, выглядывающие из-под пиджаков кружевные кромки или вязаные ажурные кардиганы под строгими пальто — ничто не скандализирует. А более прямолинейно о той же свободе внутреннего художника говорят плащи в пятнах краски, принты из красочных разводов, воздушные шелковые рубахи и другие предметы, вызывающие очевидные ассоциации с образом романтического героя-творца.
Дрис Ван Нотен — один из немногих независимых дизайнеров, не только сделавших свой почерк узнаваемым, но и ставших коммерчески успешными. Пример бельгийца доказывает, что быть художником в современном мире моды все-таки можно — а новая коллекция, кажется, прямо демонстрирует, что свобода выражения возможна даже в период тотальной одинаковости. Никаких общих тенденций в прямом смысле здесь нет. Есть, конечно, клетка, есть широкие брюки и другие детали, бывшие популярными на показах осенне-зимнего сезона, — но в целом одежда это не отчаянно, нарочито «актуальная», а вневременная.
Свободно Ван Нотен обращается и с цветами, и с кроем, и с представлениями о мужском и женском. Но все это не обрушивается на зрителя как бескомпромиссное и громкое заявление, а подается как все само собой разумеющиеся вещи. Клетчатые брюки, к которым с одной стороны пришито полотно килта, нежная цветочная перфорация на кожаных брюках, выглядывающие из-под пиджаков кружевные кромки или вязаные ажурные кардиганы под строгими пальто — ничто не скандализирует. А более прямолинейно о той же свободе внутреннего художника говорят плащи в пятнах краски, принты из красочных разводов, воздушные шелковые рубахи и другие предметы, вызывающие очевидные ассоциации с образом романтического героя-творца.